Использование экономического подхода при исследовании криминального рынка услуг игорного бизнеса

«…поскольку прибыль является главным стимулом для преступников, приоритетным направлением борьбы становится объединение усилий правоохранительных органов страны по изъятию теневых капиталов, повышению рисков для организованных преступных формирований и устранению стимулов, которые позволяют организованной преступности, не гнушаясь средствами, манипулировать невидимыми силами конкуренции …»

В.В. Меркурьев [12. С. 39]

     Г. Беккер же впервые обратил внимание социума на рациональное начало любых проявлений криминальных наклонностей, ведь правонарушители, как и обычные люди, стремятся минимизировать свои возможные издержки без ущерба максимизации ожидаемой выгоды.

     Анализ поведения преступников с использованием теории оптимизирующего поведения является универсальным, объясняющим не только истоки поведения преступников, но и способствующим выработке наиболее эффективных методов предупреждения преступности [4. С. 112-116]. Оптимизация своего поведения для правонарушителя означает, что ему следует сознательно и долгосрочно спланировать свою криминальную деятельность таким образом, чтобы отношение ожидаемых выгод к предполагаемым затратам было максимальным.

     Из вышеприведенных тезисов не следует вывод о рациональности действий абсолютно всех правонарушителей, достаточно того, что «расчетливость» и адекватность присущи (или, по крайней мере, к ним стремится большинство) основной части преступников.

     Ученые-неоинституционалисты считают, что модель действий правонарушителя не отличается, по существу, от основных парадигм поведения нормального законопослушного гражданина: в обоих случаях превалирует стремление наиболее эффективного использования имеющегося человеческого и физического капитала. «… Таким образом, решение стать преступником в принципе не отличается от решения стать каменщиком, или плотником, или, допустим, экономистом. Индивид рассматривает чистые затраты и выгоды каждой альтернативы и принимает на этой основе свое решение …» [14. C. 13].

     А поскольку основные начала поведения людей в обычной экономичес­кой законопослушной жизнедеятельности и в криминальном сообществе оказываются одинаковыми, то анализ криминологических параметров преступной деятельности с помощью экономического подхода имеет, в сущности, те же структуру и направленность, что и общая экономическая доктрина, краеугольным камнем которой выступает теория рынков.

     Таким образом, согласно теории анализа противоправных деяний на основании экономического подхода любую преступную деятельность следует уподоблять рынку, который состоит из предложений различной степени концентрации.

Понятно, что правонарушения совершаются не только девиантами-одиночками, но и преступными группировками разного масштаба и различного уровня стабильности. Более того, мир организованного криминала должно рассматривать как сеть предприятий, производящих законодательно запрещенные к обороту товары и услуги и пытающихся контролировать свой теневой рынок [13. С. 29-35].

     Хотелось бы отметить, что сегодняшний преступный мир, в сущности, является зеркальным отражением олигополистической торговой площадки законного бизнеса: рядом со сравнительно небольшим сонмом «солидных» и стабильных организаций (группировок, кланов, «семей», триад и т.п.), которые владеют наиболее прибыльными сферами криминального предпринимательства, существует огромное количество более мелких криминальных групп, а также преступников-одиночек, действующих либо в менее прибыльных сферах, либо находящихся под неусыпным «оком» и под определенным установочным влиянием «больших боссов» [7. С. 41-45].

     Почему же для криминального мира сегодняшнего дня так присущи стабильные организации со строгой внутренней дисциплиной и четким разделением преступного «труда»? Ответ на этот вопрос легко получить, обратившись к долгосрочным тенденциям правонарушений, определенных с позиций экономической теории.

     Стабильные и значимые преступные группировки отсутствовали, пока основными формами криминальных деяний были так называемые «правонарушения с жертвами» (кражи, изнасилования, грабежи, разбои и т. д.).

     Современные же формы организованной прес­тупности зародились в конце XIX века, когда резко выросло количество преступлений без жертв.

     И если «преступления с жертвами» предполагают насилие к потерпевшим, то «преступления без жертв» основываются на обоюдно и предварительно согласованных купле и/или продаже запрещенных законодательством товаров и услуг.

     Собственно «преступления без жертв» и формируют криминальные рынки в собствен­ном смысле слова. Более того, данный переход от «преступления – перераспределения ценностей» к «преступлению – производству ценностей» и детерминировал современные формы организо­ванного криминала.

     Преступное производство, как и законное, побуждается идентичными мотивами:

• минимизация трансакционных издержек – снижение трансакционных издержек является важнейшей целью и результатом функционирования любой экономической структуры, в том числе и криминальной. Незаконное игорное заведение как долгосрочная институциональная форма организации криминальных отношений не только испытывает потребности в информационных ресурсах, но и самим своим существованием обеспечивает снижение тех издержек, которые могли бы быть понесены в случае организации тех же криминальных отношений иным способом, нежели в виде незаконного предприятия. Упорядочение функционирования незаконного игорного бизнеса приводит к переходу некоторых информационных потребностей в ранг рутинизированных, что обеспечивает снижение их стоимости. В то же время своевременное внедрение инновационных процессов, в том числе в области информационного обеспечения, может привести к получению определенного преимущества и способствовать не только оптимизации информационного обмена, но и значительному качественному рывку, выходу на новый уровень криминальных отношений, о чем свидетельствует сверхдоходность дистанционного игорного бизнеса;
• создание продукта. Новый продукт – продукция, услуга или идея, которые воспринимаются некоторыми потенциальными потребителями как новые – в случае незаконного игорного бизнеса представляет собой все многообразие направлений деятельности организаторов азартных игр: программное обеспечение, игорное оборудование, маркетинговые процессы, типы игр и т.п.;
• образование «органов власти» – стремление организаторов упорядочить функционирование незаконного игорного бизнеса и тем самым минимизировать трансакционные издержки ведет к формированию криминальных «органов власти», которые способны взять на себя дальнейший контроль и управление данным сегментом криминального рынка услуг, выполняют миссию «теневого» суда и налаживают контакты с окружающей средой;
• объединение ранее самостоятельных производителей «фирмы», над которыми строятся «надфирменные объединения», которые обеспечивают, во-первых, выполнение нелегальных соглашений внутри преступного мира и, во-вторых, достижение соглашений преступников с силами правопорядка [11. С. 60-75].

     Давно уже отмечено, что различным теневым рынкам – рынкам запре­щенных товаров и услуг – присущи различные степени организованности и монополизации.

     Например, незаконные азартные игры контролируются организованной преступностью в большей степени, чем проституция, а среди рынков азартных услуг сильнее монополизированы рынки контактных азартных игр, в то время как рынки дистанционных азартных игр – гораздо слабее или вообще никак (в зависимости от типологии виртуального игорного заведения).

     Это можно объяснить тем, что в преступной деятельности, как и в законном бизнесе, имеет смысл монополизировать лишь те отрасли, где реально присутствует монополистическая мотивация: размах диапазона, редкие сырьевые ресурсы, дорогостоящие средства производства и т.п. [10]. Следовательно, организованный криминал следует рассматривать как кластерную структуру, состоящую из локально-монополистических фирм, над которыми довлеет не прекра­щающаяся и на минуту жесткая конкуренция за передел старых и освоение новых рынков [2. С. 45-55] [3. C. 9]. Очень показательным в этом плане является рынок услуг незаконного игорного бизнеса, преступная деятельность которого просто «обречена» на коллективизм, поскольку незаконное предоставление игорных услуг зиждется на тех же закономерностях, что и производство законное, т. е. подразумевает разделение труда и наличие узкой специализации.

     Что в свою очередь детерминирует вопрос трансакционных издержек – проблем создания и дальнейшего поддержания стабильных отношений между многочисленными участниками незаконного игорного бизнеса.

     Действительно, «… формируя организацию и предоставляя некоему авторитету («предпринимателю») право направлять ресурсы, можно сократить некоторые рыночные издержки …» [8. C. 39].

     И это еще одна причина для возникновения (при переходе правонарушителей к новым, производительным незаконным «производствам») возглавляемых криминальными авторитетами преступных формирований – криминальных групп-«фирм», каждая из которых минимизирует издержки регулирования взаимоотношений между преступниками разных «специализаций».

     Так организатор незаконного игорного бизнеса способен сконцентрировать под крышей своего заведения целый ряд направлений теневого рынка услуг – азартные игры, лотерею, проституцию, тотализатор и т. п.

     Занятие экономической деятельностью понуждает преступников каким-либо образом синтезировать и отношения с окружающей социальной средой.

     На рисунке 1 представлена схема «соглашений-контрактов» организованной преступной группы, специализирующейся на незаконном игорном бизнесе.

Рисунок 1 – Система контрактов преступной организации

     Чем шире размах преступной деятельности, тем дороже обходится противодействие со стороны конкурирующих преступников и правоохранительных органов [9]. Поэтому широкомасштабная стационарная преступная деятельность требует заключения взаимовыгодных негласных контрактов, с одной стороны, между преступными организациями и, с другой стороны, правонарушителей с органами правопорядка [1. С. 45-50]. Криминальные группы делят сферы влияния (территории, виды деятельности), договариваясь о правилах сотрудничества и конкуренции.

     Коррумпированные блюстители порядка получают от организованной преступности постоянное денежное содержание (или иные полезные услуги, например, помощь в сдерживании своих неорганизованной собратьев), обязуясь не проявлять «чрезмерного служебного рвения» [5. С. 9].

     Не стоит забывать и о том, что создание преступной организации уменьшает расходы на договоренности и взятки, приходящиеся на одного преступника, поскольку уменьшается число участников сделки (главари преступных групп действуют от имени всех ее членов).

     Имея в качестве приоритета экономический «авантаж», преступное сообщество обычно само минимизирует криминальные действия, вызывающие резкое неприятие и негативный социальный отклик (убийства, грабежи) и сдерживает их проявления со стороны неорганизованных правонарушителей – поскольку обратное им просто невыгодно. Рядовые же граждане получают возможность покупать запрещенные и дефицитные услуги, например, игорные, многие из них находят работу в незаконных игорных заведениях.

     «Стихийные» или неконтролируемые преступники также включаются в систему незаконных контрактов, выступая в качестве «субподрядчиков» преступных организаций. Так, получая право действовать на территории незаконного игорного заведения, контролируемого преступной группой, неорганизованные преступники (например, мелкие наркодилеры) платят за это «дань» организаторам игорного бизнеса. «Торговля» без разрешения крайне опасна – нарушители финансовых прав рискуют лишиться многого без бюрократических проволочек и без излишнего гуманизма. Зато «стихийники» могут воспользоваться консультационным сервисом со стороны организаторов незаконного игорного бизнеса, что позволит снизить издержки преступлений.

     И как апофеоз организационно-производственных мероприятий, в результате создания организаторами преступной группы, действующей в среде незаконного игорного бизнеса и негласных внешних связей, формируется атмосфера своего рода «социального согласия». Все участники этой кластерной структуры негласных контрактов получают определенную выгоду (как реальную, так и иллюзорную). Воистину, пока соблюдаются «правила игры», организованная преступность не так заметна и не воспринимается социумом как общественная проблема [6. С. 153].

     Таким образом, система негласных отношенческих контрактов, минимизирующих трансакционные издержки преступной деятельности, обуславливает наличие организованной преступной группы, осуществляющей свою деятельность в сфере незаконного игорного бизнеса, основная криминальная сущность которого заключается в том, что он представляет собой криминальный рынок услуг.